Главной задачей вертолётчиков погранвойск СССР была огневая поддержка и обеспечение действий своих боевых групп на территории Афганистана. Бои для пограничников как начались в конце 1979 года, так и продолжались до конца девяностых. О практически никому не известных эпизодах той тайной войны, которую в течение почти двадцати лет вели на границе Средней Азии и Афганистана с душманами сначала советские, а потом уже и российские пограничники, рассказывает Герой России подполковник ФСБ Юрий Иванович Ставицкий.

Рассказывает Герой России подполковник Юрий Иванович Ставицкий:

– Общее количество боевых вылетов у меня более семисот. Но были у нас и такие лётчики, которые имели по тысяча двести вылетов. Втягивается человек в этот ритм и уже сам не хочет уезжать. А я, вобщем-то, завидовал лётчикам армейской авиации: на год прилетели, отбомбились, отстрелялись  – и домой!.. А мне пришлось провести на границе с Афганистаном с 1981 года по 1989 год. Психологически помогало то, что базировались мы всё-таки на территории Советского Союза.

Для меня лично Афганистан начался весной 1981 года. Прилетел я на границу Афганистана и Средней Азии на своём вертолёте из Владивостока 30 апреля 1981 года. Там расположен пограничный аэродром Мары. Летели мы целый месяц. По бортовому журналу только чистого лёта – пятьдесят часов. Во время перелёта у меня лётчиком-штурманом был Михаил Капустин. И за время перегона мы с ним очень сдружились. И когда 6 августа 1986 года он погиб в районе Тулукана (его борт сбили из ручного гранатомёта), я дал себе слово: если у нас родится сын, то назовём его Михаилом. Так и произошло – сын родился через месяц в сентябре 1986 года. И назвали мы его Михаилом.

Раньше на аэродроме Мары были и самолёты, но потом их перебазировали в в другое место. Остались только вертолёты МИ-8 и МИ-24. До сих пор помню позывной самого аэродрома – «Патрон».

То, что погранвойска участвуют в боевых действиях, – было секретом до 1982 года, нам запрещалось раскрывать свою принадлежность к погранвойскам.

(more…)

Никто в Вооружённых силах СССР и России не командовал боевым вертолётным полком дольше, чем полковник армейской авиации Владимир Алексеевич Господ, двенадцать лет. А тех событий, которые пришлись на военную судьбу полковника Господа, хватило бы на несколько жизней. На его счету – 699 боевых вылетов в Афганистане и 327 вылетов – в должности командира сводного вертолётного полка в Чечне. И ещё плюс к этому у полковника Господа – тридцать два захода на аварийный реактор Чернобыльской АЭС в 1986 году в первую неделю после аварии…

Рассказывает полковник Владимир Алексеевич Господ:

– В марте 1969 года произошёл конфликт с китайцами на границе в районе острова Даманский. До сих пор в памяти остались имена героев-пограничников – капитана В.Д. Бубенина, старшего сержанта Ю.В. Бабанского, старшего лейтенанта И.И. Стрельникова и полковника Д.В. Леонова, начальника пограничного отряда. Всем им было присвоено звание Героя Советского Союза (И.И. Стрельникову и Д.В. Леонову посмертно).

На меня тогда это произвело такое сильное впечатление, что я, мальчишка, загорелся и захотел стать пограничником и задумался о поступлении после школы в пограничное училище.

Помню, я собирал материалы о героях-пограничниках, организовал в нашем далеко не приграничном городе  Воронеже отряд «Юные друзья пограничников» и даже написал письмо легендарному пограничнику Герою Советского Союза Н.Ф. Карацупе, попросив его прислать нам свою пограничную фуражку (эта фуражка у меня до сих пор хранится).

И так сложилась судьба, что, будучи уже командиром вертолётного полка, мне удалось побывать на заставе имени старшего лейтенанта И.И. Стрельникова, кумира моих мальчишеских надежд. Именно его застава в 1969 году приняла главный удар китайцев. Интересно, что сын И.И. Стрельникова одно время служил на этой заставе замполитом. (В ходе демаркации границы между СССР и Китаем в 1991 году остров Даманский отошел к КНР. Ныне он называется Чжэньбао-дао. – Ред.)

Но отец после окончания школы мне сказал: будешь лётчиком. (Сам-то он военный лётчик, закончил службу командиром эскадрильи на Камчатке.) (more…)

Рассказывает полковник Владимир Алексеевич Господ:

– К декабрю 1994 года, когда началась Первая чеченская кампания, я уже два года командовал вертолётным полком. А уже летом 1995 года мне сообщили, что я иду в Чечню командиром сводного вертолётного полка от всей авиации Дальневосточного военного округа. С собой я должен был взять группу лётчиков и на МИ-8, и на МИ-24. Из своего полка я взял человек семьдесят. Конечно, уровень подготовки у лётчиков в моём полку был разный. Взял я самых лучших: все летчики первого класса, все с афганским опытом. А своими замами и комэсками вообще поставил тех, у которых по два-три «афгана» за плечами. И техсостав у нас был надёжный, непьющий. Именно с такими людьми можно было идти на войну зная, что не будешь как командир отвлекаться на всякие разборки и воспитание личного состава.

В Чечне мы базировались на бывшем аэродроме ДОСААФ (наши СУ-25 разбомбили его ещё в конце 1994 года; полоса была разбита, все постройки – в руинах). Руководство полка и лётный состав разместилось в бывшей технико-эксплуатационной части, где ранее выполнялись регламентные работы (правда, у здания этого не было крыши). Вокруг в обычных палатках ютился техсостав.

Я уже говорил, что с лётным и инженерно-техническим составом проблем у меня не было. Зато с местными солдатами, которые входили в состав авиационной комендатуры Северо-Кавказского военного округа, выполнявшей задачу по обеспечению боевых действий полка, проблема была очень большая. Они были совершенно неуправляемыми, поэтому приходилось их воспитывать. Но дело в том, что в полку «губы» не было, приходилось идти на поклон в пехоту и, чтобы приняли одного такого нарушителя на гауптвахту, я должен был отдать определённое количество спирта, в зависимости от количества объявленных суток. Спирта нам было жалко. Снова пришлось вспомнить Афган. Придумали наказание для нарушителей, наше, так сказать, ноу-хау.  Если солдат сильно злоупотребил алкоголем, то приходится ему рыть яму. Пять суток ареста – яма глубиной пять метров, восемь суток – восемь метров. (Командир полка по Уставу мог давать до десяти суток. Поэтому самая глубокая яма у нас был десять метров.)

(more…)

Полковник Владимир Николаевич Бабушкин воевал в Чечне всего полгода. Но за это время им было совершено 720 боевых вылетов. И каких!.. Только ночью – 205, из которых 115 раз пришлось садиться на площадки в районах боевых действий. За время командировки он вывез с поля боя более пятисот раненых бойцов. Но один ночной полёт – 9 января 2000 года – он не забудет никогда…

Рассказывает полковник Владимир Николаевич Бабушкин:

– Для меня Вторая чеченская кампания началась 27 сентября 1999 года. Бои в Дагестане, где я тогда оказался, шли уже на спад. Но всем было ясно, что идёт подготовка операции по блокированию территории Чечни и штурму Грозного.

Сначала главной нашей задачей была эвакуация раненых. Потом, когда наши колонны вошли уже на территорию Чечни, мы стали эти колонны сопровождать и прикрывать.

В начале этой командировке я летал и на МИ-8, и на МИ-24, но затем – только на МИ-8. Так вышло, что при комплектовании нашей 85-й эскадрильи была совершена ошибка. Количество экипажей у нас точно совпадало с количеством вертолётов. А если по уму – количество лётчиков должно было быть больше, чем количество машин. Ведь люди болели, да и хозяйственные какие-то дела требовали перерыва в полётах. Но если, при необходимости, командирами экипажей летало командование эскадрильей, то лётчиков-штурманов было ровно по количеству машин. И они без продыха целых полгода летали каждый день. Это очень большая нагрузка, не каждый человек её выдержит.

(more…)

Мы хорошо знаем имена героев Великой Отечественной, а вот имена солдат и офицеров, которые уже в наши дни встали на защиту Отечества в очень сложное для страны время, практически неизвестны. Наши усилия направлены на то, чтобы исправить эту несправедливость.

В рамках проекта «ОНИ ЗАЩИЩАЛИ ОТЕЧЕСТВО» я собираю свидетельства участников афганской и кавказских военных кампаний, а также документальные фото и видео материалы. Эта работа является зримым выражением нашей глубокой благодарности советским и российским  солдатам и офицерам, с честью выполнившим свой воинский долг в Афганистане и на Кавказе.

(more…)

В С-Петербурге состоялся Слёт военно-патриотических клубов России-2010

Начало

1 мая 2010 года, С-Петербург. Утреннее небо затянуто смуро-серыми облаками, сквозь облачные прорехи изредка проглядывает тусклое солнце, чуть моросит дождик – нормальная питерская погода. По брусчатке мостовой Александро-Невской лавры строем проходит отряд молодых людей в камуфляже, у каждого за спиной рюкзак, у некоторых зачехленное оружие. За ними ещё отряд чеканит шаг, следом ещё, и ещё… «Откуда?» – спрашиваю у первой группы. Отвечают: «Калининград!». Следом марширует группа, старший рапортует: «Ярославль!». За ярославцами громыхает подковами сапог колонна москвичей – «Офицерская кавалерийская школа». Кавалеристов настигает ещё строй – идёт Москва, опять Москва…

Небольшой дворик Лавры быстро наполняется молодёжью, в глазах зеленеет от обилия хаки. Здесь уже собрались и ждут команды на построение местные отряды: С-Петербург, Гатчина, Тихвин, Красное Село, Тосно. Вдоль стен монастырского корпуса теснятся походные рюкзаки.

Чуть дальше, на паперти Троицкого храма, тоже рюкзаки, все защитного цвета, тугие. Возле поклажи часовой – рослый парень, плечистый и ладно сбитый, подстриженный по-военному коротко, в строгой форме тёмно-синего цвета, на брюках красные лампасы. «Тоже Москва?» –  интересуюсь у часового, протягиваю ему руку. «Нет, Ростовская область, казачий корпус», – парень улыбается широко, зубы ровные, белые. Жмёт мне руку – хватко.

Вскоре собрались все. Без суеты и волнения, спокойно, даже как-то по-будничному просто. Командиры, сдержанные и сосредоточенные, пересчитали личный состав. Дали команду: «На молебен!». Отряды двинулись в Троицкий храм, где их ждал священник отец Димитрий (Василенков) – настоящий армейский батюшка: под рясой пятнистая униформа, на ногах военные сапоги, не раз топтавшие горы Ингушетии и Дагестана, долины Чечни. Бывало всякое…

Молодёжь колоннами входит в храм. Фуражки долой! Перед входом ребята крестятся наскоро – задерживаться нельзя, следом шагают другие отряды. Троицкий храм, величественно-глубокий и торжественно-сумрачный, поглощает на время три сотни бойцов. Все плотно строятся у раки с мощами святого князя Александра Невского. Отец Димитрий читает молитвы. Все молятся, тихо.

После краткого молебна отряды двинулись к автобусам, которые ждали их за стенами Лавры.  Захожу последний раз в храм, увериться, что никто из молодых не отстал. В пределе, где покоятся нетленные останки святого князя, замечаю паренька в камуфляже. Я уже знаю его – он москвич. Не моргая, парень благоговейно, словно очарованный, смотрел на раку. Мне показалось, что он что-то шептал.

Да, Москва. В Москве много храмов, старинных, даже древних. Есть и свои святые, и мощи тоже есть. Но Александр Невский – это особое. Он на всю Русь один. Его именем Русь хранима.

Я тронул паренька за плечо. Он кивнул, точно опомнился. Мы поспешили к выходу.

Так начался Слёт военно-патриотических клубов России имени святого благоверного князя Александра Невского. Уже второй по счёту Слёт в С-Петербурге.

(more…)

21 февраля 2000 года навсегда стал черным днем для армейского спецназа. В этот день в Чечне в районе села Харсеной в одном бою погибли три группы разведчиков армейского спецназа – двадцать пять человек. Выжили всего двое. Мне удалось побеседовать с непосредственным участником и свидетелями этих трагических событий: старшим сержантом Антоном Филипповым – одним из оставшихся в живых разведчиков, а также с  майором армейского спецназа А., майором спецназа Министерства юстиции Николаем Евтухом и подполковником А.

Рассказывает майор А.:

Разведчики возвращаются на базу

– Зимой 2000 года генерал Владимир Шаманов проводил наступление на южную, нагорную часть Чеченской республики. Наша задача состояла в том, чтобы выдвинуться вдоль маршрутов движения  основной колонны мотострелковых подразделений и обеспечить их прикрытие. Но продвижение пехоты было затруднено, техника застряла в грязи, практически утонула. Мы перемещались по горам только пешком. На пятые сутки все группы встретились и были перенацелены на Харсеной – это село такое. Задача та же – удерживать высоты, чтобы обеспечить проход техники мотострелковых подразделений.

21 февраля 2000 г. три разведгруппы ушли вперед вместе, так как связи у них практически уже не было, сели батареи у раций, только одна ещё работала. Накануне была радиограмма, что к двенадцати часам дня должно подойти пехотное подразделение, у них будет и связь, и продукты. Они должны были нас заменить и дальше выполнять эту задачу уже сами, а мы должны были уйти. Но к двенадцати часам они не пришли, не смогли подняться в горы. Продвигались очень медленно, техника у них завязла.

(more…)

Капитан II ранга Юрий Малёкин

Витебская воздушно–десантная дивизия выходила из Афганистана на пару дней раньше основных сил. Шли колонной. Все было детально расписано: время выхода, интервалы между подразделениями, скорость движения. Главное, указывал генерал, ни на секунду нигде не останавливаться, пересечь границу без остановок.

– Наша разведывательная рота двигалась в голове колонны, – рассказывает ветеран ВДВ Игорь Костанян. За подвиги в Афганистане он награжден двумя орденами Красной Звезды и медалью «За отвагу». После к боевому «иконостасу» офицера–десантника прибавились еще два Ордена Мужества. Это за разгром чеченских бандитов.

– Над третьей машиной встречный ветер развевал Боевое Знамя дивизии, которое величаво держал в руках командир роты  Виктор Куликов, – продолжает Игорь. – Впереди – желанный мост, за ним – СССР. И вдруг, как из–под земли на пути рычащей и  дымящей бронированной армады возникла фигурка маленькой стройной женщины. Ротный не без ужаса видит, как идущая перед ним БМД стопорит ход и останавливается. С машины его заместитель – старший лейтенант Сергей Кибиткин тянет руки, пытается ухватить незнакомку и поднять на броню. Не удается. В это время по всей колонне в шлемофонах гремит разрывающий души голос генерала:

– В чем дело….?

Мгновенье – Кибиткин спрыгивает на дорогу и попадает прямо в объятия женщины.

– Боже! Да ведь это его жена Роза! – соображает ротный. – Откуда она взялась? Как прошла через пограничные кордоны? Кто разрешил?

Генеральского мата Кибиткин уже не слышит, так как отключился от связи. Колонна застыла. Боевое Знамя дивизии повисло вдоль древка. Казалось, весь мир замер вокруг этих двух любящих людей. Секунды неожиданного счастья были самой высокой наградой за двухгодичную разлуку, за ожидание, за верность и веру…

Колонна незаметно двинулась, генеральский гнев в эфире сменился тишиной, ротный услышал, как над ним зашелестел шелк Боевого Знамени. Дивизия в полном составе двинулась на родину.

– Судьба Сергея Кибиткина вообще примечательна, говорит Игорь Костанян. –  Он был в числе тех, кто в составе Витебской дивизии ВДВ входил в Афганистан в 1979 году, служил срочную сержантом. Из войск поступил в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище и вновь вернулся в Афган,  в свою дивизию, воевал до конца.

Сергей и Роза, которая двадцать лет назад приостановила выход из Афганистана целой дивизии ВДВ, вырастили и воспитали трех прекрасных дочерей. А ту историю, кажущуюся нынче  очень красивой, наверное, вспоминают с улыбкой.

Юрий Малёкин

Скачать электронные книги серии «Они защищали Отечество»

Рассказывает полковник Владимир Васильевич Осипенко:

Капитан В.В. Осипенко

Была у меня история со связью. До сих пор помню, как всё было. Можно сказать, оказались мы в прямом смысле на грани жизни и смерти.  Однажды, после многодневного рейда в горах, мы вышли, как было приказано, на перевал. Видим – наша дивизия на расстоянии двух километров внизу. Броня, артиллерия – всё!.. А сообщить им о своём местонахождении не можем – пропала связь, сели батареи на рации! Знаем, что если бы мы не смогли захватить перевал с тыла, то разведке пришлось бы штурмовать перевал в лоб. Но как раз перед этим хребет должны обработать артиллерия и авиация.

Нам надо срочно сообщить нашим, что перевал взят, а рация не работает! Сигналы ракетами не помогут – ведь все знают, что «духи» их хорошо изучили. И наши вряд ли реагировать на ракеты будут. И непонятно, как вылезать из этой ситуации?.. Что делать? Разбегаться?..

Я, чуть не плача, радиста прошу: «Ну оживи ты свой ящик!» Вдруг он берёт камень и, шепча молитву: «Помоги, Господи!», бьёт камнем по батарее…  И случилось чудо – рация заработала! Нас услышали, отменили авианалёт, доставили аккумуляторы для рации и воду. В окопах на самом деле атеистов нет…

Сергей Галицкий

СТАНЬ УЧАСТНИКОМ

НАРОДНОГО ФИНАНСИРОВАНИЯ

ПРОДОЛЖЕНИЯ КНИГИ «ИЗ СМЕРТИ В ЖИЗНЬ…»!

(Перевод любой суммы на карту Visa Сбербанка №4276550036471806)

Более подробно, о чём именно рассказывается в 4-й томе книги «Из смерти в жизнь…», а также о других способах перевода денег, можно прочитать в блоге Сергея Галицкого: http://Blog.ZaOtechestvo.ru.

Рассказывает полковник Владимир Васильевич Осипенко:

Капитан В.В. Осипенко (справа)

Вспоминаю один эпизод из боевой жизни, и он отзывается во мне какой-то болью и чувством вины, что ли… Хотя фактически вины моей тут нет. Был у меня рядовой Семененко – чистый, нормальный, добросовестный парень. Ели мы обычно в штабе, а он нам приносил в это время с солдатской кухни нашу порцию. Это был человек, которому мы доверяли. И разговор он мог какой-то случайно услышать, и выпивали мы иногда за едой.

И вот однажды он сам напился. Любого другого бойца мы «полечили» бы на заставе – и всё. Но он был как бы наособицу, наш приближённый человек… Как остальные бойцы посмотрят на это? И вот посадили мы его за это на гарнизонную гауптвахту. Объявили перед строем о том, что посажен за употребление спиртных напитков, и отвезли в Кабул.

(more…)