Дедовщина

Сам я дедовщину не переживал как какую-то катастрофу. Я вполне серьёзно считаю, что хорошо, что она есть. Ведь «деды» заставляли нас поступать правильно. Обычно сам правильно постоянно никто не поступает, это очень тяжело. А тут делать всё правильно тебя заставляют силой! И ты просто вынужден жить не так, как хочется, а так, как надо. Конечно, всякое бывало… Например, дембеля отнимали у молодых все деньги. Единственный дембель, который не отнимал деньги, был мой Умар. Как снайпер я получал пятнадцать чеков в месяц. Он один чек забирал, а четырнадцать оставлял. А другие дембеля деньги забрать у меня не могли – он меня от них защищал.

Помню, как-то собирались они в соседнем модуле, у «химиков». После Кандагара расслабились – сидят, курят… И вдруг меня зовут! Идти туда страшно – неизвестно, что им, обкурившимся, в голову придёт. Прибегаю. Умар: «Видите? Запомните его!». И после этого меня уже не трогали.

Был у нас сержант, который отвечал за продовольствие. Он страшно боялся дембелей, прятался, скрывался от них везде, чтобы его не побили. Поэтому со всеми дембелями организовал хорошие отношения. Они приходят к нему, берут что-нибудь вкусненькое: шпроты, сгущёнку, рыбку. Как-то опять меня дембеля вызывают. Думаю – снова обкурились. Прихожу, вижу – ещё не успели. – «Что надо?». Умар: «Иди к этому, возьми две банки сгущёнки, две пачки печенья, две банки вот этого, вот этого, вот этого…». Я: «А если не даст?». – «Даст!». (more…)

«Чмошники»

После боевых заехали в Баграм, переночевали, оттуда уже вернулись в Кабул. В Баграме я встретил своего знакомого по учебке. Смотрю – возле «балдыря» (в Афгане так называли полковое кафе, в Гайжунае его обычно называли «булдырь») сидит какой-то пацан, похожий на бомжа, и ест буханку хлеба с торца. Мякиш вытаскивает, ломает и потихонечку съедает. Я зашёл в кафе, взял что-то. Вышел, мимо прохожу – вроде знакомое лицо. Подошёл – он вскочил: «Привет, Витёк!». Я: «Это ты?.. А что ты здесь, как «чмошник», сидишь?». – «Да так, захотелось кушать». – «А почему здесь ешь? Садись хоть на ступеньку, а то спрятался в углу». Он: «Всё нормально!». Это был тот самый парень из Минска, у которого мама была директором кондитерской фабрики.

И только потом ребята из нашей учебки, которые попали в 345-й полк в Баграм, рассказали, что он действительно «чмошник» (на армейском жаргоне – неопрятный, не следящий за собой, не умеющий постоять за себя человек. Сокращение от «человек морально отсталый». – Ред.). Не думал, что в Афган попадёт, но попал. И его там так зачморили! Мне его даже жалко стало. Хотя в учебке я его не любил: ведь именного его мне на кроссах и марш-бросках приходилось всё время таскать буквально на себе, замучил он меня совсем.

И история с этим парнем закончилась плачевно. Мне об этом потом рассказал заместитель командира их полка, мой земляк. В 345-м полку был «залёт»: с БМП-2 украли пулемёт ПКТ (пулемёт Калашникова танковый. – Ред.). Похоже, что его продали душманам. Но кому он нужен? Это же не обычный пулемёт с прикладом. Конечно, из ПКТ можно и вручную стрелять. Но это же танковый пулемёт, штатно стреляет через электрический спуск. (more…)

Чарикар, Пагман, Лагар

Буквально через несколько дней после возвращения из Кандагара, перед самым Новым годом, нам сказали, что опять надо выйти на точки. Вроде «духи» на Новый год собираются обстрелять Кабул. Мы поехали в Чарикарскую долину, оттуда на Пагман. Дальше нас загнали в горы. Мы взяли большую палатку, и мне как молодому дали её нести. Я: «Почему я? Разве больше некому?». Дембеля: «Если хочешь с нами ходить на боевые, бери и неси А если нет – будешь оставаться на броне». Если бы я отказался нести палатку, это был бы мой последний выход.

Палатку мне положили сверху рюкзака. Иду в гору и чувствую, что уже еле живой. А прошёл всего-то метров триста. Тяжело было ещё и морально: я же не знал о своих возможностях, сколько я вообще могу выдержать. (Я до этого видел парня из моего взвода, которому лямка рюкзака перетянула что-то на плече, и у него онемела рука. Он месяца два или три провалялся в госпитале. Там рука окончательно высохла, он стал инвалидом. Комиссовали…)

Дембель Умар остановился: «Ну-ка стой! Ты же сейчас помрёшь! Дышишь неправильно». Посидели с ним минут пять, он дал мне два кусочка сахара-рафинада. Говорит: «А теперь давай вместе со мной – ровненько, не торопясь. Пошли. Пускай они бегут. Далеко всё равно не убегут, не беспокойся». (more…)

Частица мощей пр. Сергия Радонежского будет пребывать с 9 по 13 октября на выставке ПРАВОСЛАВНАЯ РУСЬ в Ленэкспо.

Торжественная встреча святых мощей преподобного Сергия Радонежского состоится 9 октября 2014 года в 11.00 на Московском вокзале. Встречать мощи будут представители Санкт-Петербургской Митрополии РПЦ, Правительства Санкт-Петербурга, Министерства обороны РФ, общественность.
В 11.30 делегация с мощами совершит объезд города (по утвержденному маршруту).
В 12.50 святые мощи преподобного будут доставлены в ВК «Ленэкспо», на торжественное открытие XX юбилейной всероссийской выставки «Православная Русь», где их встретит епископ Царскосельский Маркелл. С 9 по 13 октября мощи будут находится на выставке «Православная Русь».

13 октября 2014 года, исполняя благословение Святейшего Патриарха КИРИЛЛА, святые мощи будут доставлены в восстанавливаемый Храм иконы Божией Матери «Милующей» в Галерной гавани Санкт-Петербурга, где будут находиться постоянно.

Особый отдел

Через некоторое время меня вызывают в особый отдел – разбираться с моим походом к душманам под Кандагаром. Против меня грозились возбудить уголовное дело. Перед этим меня пригласил командир полка: «Смотри, могут сломать! Не колись – наш полк хотят признать лучшим полком ВДВ. Если что, то я тебя оттуда на боевые выдерну».
И получалось, что на боевых я отдыхал. Вернулись, оружие почистили, в баню сходили, кино посмотрели – на следующий день меня в особый отдел. Особисты пугали гауптвахтой, тюрьмой: ««Давай, колись, как ты у душманов побывал!». – «У каких душманов?». – «Солдат, говори, сколько душманов было, сколько «чарса» принёс! Кто тебя послал?». А мне пришлось говорить, что ничего не было. Перед этим дембеля пригрозили: «Смотри, не расколись!». И действительно, если бы я рассказал всё как было на самом деле, то у дембелей были бы очень большие проблемы. Но и мне бы точно крышка пришла. (more…)

Глава 5. Караул

Только вернулись из Кандагара – сразу в караул. Меня поставили охранять парк машин. За парком – колючая проволока, дальше поле и метров через четыреста-пятьсот начинаются дома, это уже окраина Кабула.

Часовому надо ходить вдоль проволоки, как мишень (а «духи» тут постреливали время от времени). Это был конец декабря, ночью холодно. Надел бушлат, бронежилет, автомат сверху. Хожу, как огромная макивара (в карате тренажёр для отработки ударов. – Ред.), не попасть в такого человек просто невозможно. Ходил-ходил – думаю: «Опасно… Надо отойти подальше от проволоки. Хоть я и не дембель, но что-то не очень хочется маячить туда-сюда». Хожу уже между машинами. Иду-иду… Вдруг – бум, меня что-то ударило! Открываю глаза – лежу на земле. То есть я на ходу заснул и упал. Встал: «Как это?!.». Ну ладно бы я лежал и заснул. Но я же шёл! Снова иду-иду-иду. Так хорошо становится, тепло-тепло-тепло… Бам – опять на земле лежу. Вскочил, уже побежал. Тепло-тепло-тепло, словно как в тёплую воду погрузился… Бум – опять на земле! Сообразил, что я уже и на бегу заснул. Выбросил бушлат, бронежилет. Но уже и в одном кителе на бегу заснул! Встал – автоматом по спине себя бью! И стал изо всех сил бегать по кругу. Чувствую тут – вроде проснулся. (more…)

Глава 4. Плен

Стоим как-то на очередной горке. Тут меня вызывает один дембель и говорит: «Сегодня праздник – у нас сто дней до приказа» (Сто дней до приказа об увольнении. Приказ ежегодно подписывался всегда 24 марта. – Ред.) Я: «И что?». – «Где «чарс»?». (Одно из названий анаши, наркотического средства из конопли. – Ред.). Я: «Какой «чарс»? Нет никакого чарса»!..». – «Рожай! Куда хочешь иди: в другой взвод или ещё куда. Мы тебя на боевые взяли! Если не родишь, больше на боевые не пойдёшь». – «Меня же увидят?». – «Стемнеет – сходи».

Вообще-то эту схему я теоретически уже знал. По рации анашу называли то «миша», то «андрей». Это чтобы офицеры, которые слушали наши разговоры, не поняли, о чём на самом деле речь. Чтобы выйти на второй взвод, даю два тона (два коротких сигнала по рации. – Ред.). – «Да». – «Ребята, у вас «миша» есть во взводе?». – «Нет, у нас «миши» нет». Ну ладно… Третий взвод: «миша» есть? Нет. Оказалось, что есть в управлении батальоном, они стояли на другой горке. – «Ребята, как стемнеет, я к вам поднимусь. Дадите – я сразу обратно». (more…)

Продолжение

Глава 1. В зоне особого внимания
Глава 2. Летим в Афганистан

Кандагар

Осенью 1985 года начались боевые действия в Кандагаре, это километров пятьсот от Кабула. По разведданным, душманы планировали захватить сам город.

Броня наша пошла своим ходом. А меня с брони сняли, потому что на боевых кто-то не выдержал. И вместо одного из них взяли меня – пойдёшь «карандашом», то есть автоматчиком! Я был так счастлив! Это было примерно такой же переход к другой жизни, как попасть в десантные войска. Конечно, так, как я, рвались не все. Но я думал: раз уж приехал воевать, значит надо воевать!

В Кандагар полетели на военно-транспортном самолёте Ан-12. Летел он на предельной высоте, около десяти тысяч метров. В этом самолёте есть гермокабина небольшая, там находятся лётчики, где и давление нормальное, и температура, и воздух. Но нас-то загрузили в транспортный отсек сзади, а в нём на высоте вообще дышать нечем! Хорошо, что у меня «дыхалка» была хорошо поставлена, я сознание не терял, но процентов пятьдесят наших вырубились. Потом вышел лётчик и дал нам маски. Оказывается, всё-таки были кислородные маски: одна – на три-четыре человека. Стали дышать по очереди. И ещё в самолёте стоял невероятный колотун, холодрыга немыслимая! Потом уже я узнал, что на этой высоте температура воздуха за бортом примерно минус пятьдесят градусов, а транспортный отсек не герметичный… Когда прилетели, то некоторых просто пришлось выносить из самолёта на руках. У меня из-за нехватки кислорода появились жуткие головные боли, спазм в голове.

(more…)

Глава 2. Летим в Афганистан

Через пару недель нас посадили в двухэтажные десантные ИЛ-76, и мы долго-долго летели до Кировобада. В Гайжюнае было холодно, а выходим из самолёта –двадцать семь градусов тепла! Дали сухпайки, мы чего-то поели и полетели дальше, в Фергану. Вышли из самолёта – темнота, ничего не видно. Стояли на аэродроме, стояли… Тут говорят: ночевать будем в Ферганском десантном учебном полку. Пошли туда пешком. Идём, идём по пустыне, идём, идём… Так шли то ли пятнадцать, то ли семнадцать километров.

Жили мы в полку трое суток, спали в каких-то жутких условиях. Ведь мы прибыли из культурной Прибалтики! И здесь условия – как в Афганистане: вода течёт только из каких-то дырочек в трубах, туалет на улице.

Нам говорили, что задержка с отправкой – из-за урагана, самолёт не может сесть. А потом выяснилось, что накануне сбили самолёт с дембелями. Нам, конечно, ничего не сказали.

(more…)

Виктор Емолкин родился и вырос в глухой мордовской деревне. До армии с трудом закончил школу, работал трактористом в колхозе, токарем на заводе. Казалось, что он пойдёт по стопам многих своих одноклассников, в большинстве своём спившихся в молодом возрасте.

Но срочная служба в ВДВ и война в Афганистане полностью изменили его жизнь. Полтора долгих года он воевал снайпером в знаменитом гвардейском 350-м гвардейском парашютно-десантном полку 103-й дивизии ВДВ. Участвовал в десятках боевых выходов, был в окружении. Однажды душманы попытались взять его в плен. Но он не сдался, а был готов взорвать себя вместе с ними гранатой. И выжил…

После армии деревенский паренёк закончил очное отделение юридического факультета Ленинградского университета и стал успешным петербургским юристом, партнёром крупной юридической фирмы.

Виктор Емолкин всю свою жизнь хранил в сердце веру православную. Он ни разу не уклонился от того трудного пути, который ему уготовал Господь Бог. И Бог его на этом пути всегда хранил…

Рассказывает рядовой ВДВ Виктор Николаевич Емолкин:

– Афганистан для меня – это самые лучшие годы моей жизни. Афган меня в корне изменил, я стал совершенно другим человеком. Там я мог сто раз погибнуть: и когда в окружение попадали, и когда в плену я был. Но с Божьей помощью я всё равно оставался живым.

В зоне особого внимания

Служба в ВДВ у меня, как и у многих, началась с того, что в седьмом классе я посмотрел фильм «В зоне особого внимания». И после него я так зарядился любовью к Воздушно-десантным войскам! Вырезал из газет и журналов всё, что там печатали про десантников, носил кирзовые сапоги (портянки завязывать меня бабушка научила), каждый день подтягивался на турнике. Физически я почти полностью подготовился к службе, и, кроме того, в деревне постоянно или пешком ходишь, или на велосипеде ездишь. Пройти двадцать пять километров от деревни до ДОСААФа, где я учился на водителя, для меня никакого труда не составляло.

Ребята надо мной смеялись – ведь служить в ВДВ все хотят, но попасть именно туда служить было нереально. Когда я призывался, из всей Мордовии взяли всего восемь человек. Я и сам это понимал, но уж очень сильно загорелся. Уже потом я осознал, что меня вёл Господь, прочитав в моём сердце такое огромное желание.

(more…)