rilli.ru www.minmix.ru
Янв
13
2010

Смертельный бой

Рассказывает полковник Владимир Олегович Сидельников:

– Один бой я не забуду никогда. На это есть несколько причин. В этом бою на моих глазах погиб мой друг, старший лейтенант Миша Румянцев, погибли бойцы Андрей Голендухин и Иван Харчук, который умер прямо у меня на руках. Но самое страшное не это. Я хочу рассказать обо всём по порядку, чтобы даже мельчайшие детали этого жуткого боя остались в памяти не только у меня.

14 февраля 1983 года рано утром нас срочно погрузили в несколько вертолётов, и мы вылетели в направлении населённого пункта Картатут, Улусвали Ачин, провинции Нанганхар… Тут бойцы спрашивают: «Где Сорокин?». – «Нет Сорокина». А Сорокин – это командир группы (командир минометного взвода 1-й десантно-штурмовой роты), с которой я должен лететь. Оказалось, что в спешке он сел в другой вертолёт, и я оказался единственным офицером на борту. Спрашиваю командира экипажа, Володю Авдеева: «В каком вертолёте Сорокин? Вы парами работаете?». – «Какими парами!.. Вас надо довезти да высадить. Карта-то у тебя хоть есть?». А карта – у командира, то есть у Сорокина. Ведь моё место по боевому расписанию – рядом с командиром роты, в шаге от него. И не должен я никуда ни шагать, ни бегать, а обязан быть всё время рядом с ним. Поэтому мне карта ни к чему. Правда, задачу отряда в общих чертах я знал. Но конкретную задачу для группы ставили Вите Сорокину.

Летим. Высота метров пятнадцать. Прямо под нами мелькают деревья, дувалы… И вдруг я вижу красные «духовские» трассера (трассирующие пули, оставляющие при полёте видимый след. – Ред.), которые густо летят в нашу сторону!.. У нас трассера были зелёные, то есть это был явно огонь противника. Потом раздалось несколько ударов, как будто палкой шарахнули по пустой бочке. Бум, бум, бум… Это были попадания  по хвостовой балке нашего вертолёта. Борттехник сорвался со своего сидения и начал бегать по салону вертолёта, пытаясь определить, насколько серьёзные повреждения получила машина.

В этот момент мы влетаем в сухое русло реки. Это место представляло собой ущелье, внутри которого летел наш вертолёт. Вертолёт начал снижаться. Быстро, как скоростной лифт. Я знал, что нам надо высадиться дальше, недалеко от старой глинобитной крепости. Но Володя Авдеев дал нам команду: «Срочно высаживаться!». Других наших вертолётов ни впереди, ни сзади не видно, они ушли вперёд, к крепости.

Вертолёт завис на высоте метра два с половиной, его ощутимо раскачивало. Мы же были в полном боевом снаряжении, с миномётными минами, рациями. Прыгать с этим грузом с такой высоты тяжело. Я даю команду младшему сержанту Ивану Харчуку десантироваться замыкающим, а сам сиганул на камни первым. За мной посыпались бойцы.

Побились мы крепко. Но, слава Богу, переломов и вывихов ни у кого не было. Я сориентировался по населённому пункту, определил направление движения, и мы начали подниматься по каменистой гряде сухого русла реки. И почти сразу «духи» по нам начали стрелять сзади, из глубины ущелья. Расстояние до них было примерно метров сто пятьдесят. Мы залегли и открыли ответный огонь.

Здорово помогли вертолётчики. Они, возвращаясь на базу, ударили по «духам» из всего, что у них было. Огонь немного стих. Смотрю, три головы высовываются из-за гряды. Стрельнут – спрячутся, стрельнут – спрячутся. Потом ещё и сверху нас стали долбить те «духи», которые от вертолётов убежали.

Нам всё равно надо было пробиваться вперёд, к крепости. Но пока эти «снайперы» за спиной, вперёд идти было нельзя: перестреляют на открытом месте, как курей. Я дал команду своим залечь, стволы вправо-влево и вести огонь. Беру с собой Абдужапара Валиева и Стефана Матея. Втроём мы поползли назад к гряде, из-за которой «духи» по нам стреляли. Когда подползли поближе, оставил Матея нас прикрывать, а сами двинулись дальше. Но Матея почти сразу же ранило: осколок пули после рикошета от камней попал ему между вторым и третьим ребром. Возвращаться было нельзя, «духи» были уже на расстоянии броска гранаты. Если они нас обнаружат – конец всем троим!

Тут Ваня Харчук с другой стороны гряды незаметно подполз и за неё две гранаты закинул. Сразу вслед за взрывами мы через гряду перемахнули и приготовились к рукопашной!.. Но «духи» просто убежали. Даже бросили двоих раненых и одного убитого. Раненым «духам» Харчук быстренько «помощь оказал», мы забрали оружие и рванули назад к своим.

Только поползли дальше вверх – взрыв!.. И стрельба… Били из пулемёта. Но нам повезло – оказались в мёртвой зоне, «духовский» пулемёт нас прицельно не доставал. Раненых у нас стало уже трое: касательное ранение кисти у Валиева и касательное ранение голени у младшего сержанта Андрея Голендухина. Он меня больше всех беспокоил, потому что уже не мог идти самостоятельно. Я лично его и тащил.

Поднялись на гряду, выглянули и окончательно поняли, что сели мы прямо в «духовский» кишлак! Метрах в пяти перед собой видим заборчик высотой сантиметров пятьдесят-шестьдесят и шириной сантиметров сорок. Он был сделан из плоских камней, сложенных друг на друга без раствора. За ним здание с плоской крышей. Мы у заборчика залегли. Вроде стало полегче, укрытие хоть какое-то.

Огляделись. От каменной кладки до здания метров восемь, не больше. Справа, в десяти-двенадцати метрах, – глинобитные дома с плоскими саманными крышами. Сзади нас, за дальней каменной кладкой-забором, чуть правее, ещё несколько глинобитных построек. А за  ними уходит ввысь каменистая гора. На левом фланге, позади квадратного здания, – деревья, кустарники, словом – «зелёнка». От нас до глинобитной крепости, куда мы по плану должны были прорываться, было около полукилометра.

Самым логичным решением было занять это здание. Но меня что-то насторожило, наверное – наступившая тишина. Даже с противоположного склона ущелья на какое-то время по нам перестали стрелять. Приказал бойцам залечь возле каменной кладки, разобрать её верхнюю часть и каждому соорудить из камней индивидуальное укрытие.

Присмотрелись к зданию – это мечеть. Окна закрыты частыми металлическими решётками. С нами в вертолёте прилетели четверо афганцев, капитан и трое солдат. Они тоже добрались до кладки, и один из них, не скрываясь, пошёл прямо к двери здания. Я успел сказать Ивану Харчуку: «Подстрахуй его». Иван перепрыгнул через заборчик в тот момент, когда афганец открывал тяжёлый засов и распахивал створки. И тут слышу выстрел из «бура» – и афганец падает прямо на пороге мечети головой вперёд, только ноги в ботинках остались снаружи.

В этот момент всё и началось!.. Оказалось, что в мечети засели «духи», которые открыли по нам ураганный огонь!.. Стрельба по нам началась буквально отовсюду – из строений на правом фланге и расположенных за мечетью, тоже справа, домишек, с левого фланга из «зелёнки» и с противоположного края каньона. Мы залегли за свои камни, которые успели сложить наподобие укрытия, и поняли, что оказались в огненном мешке! А Ваня Харчук остался вообще на открытом месте у стены, куда он отпрыгнул после выстрела из мечети, который оказался роковым для афганского десантника.

Все бойцы открыли ответный огонь. Но это больше для успокоения души – целей-то мы конкретных не видим! Лежать смысла нет – «духов» больше. Они просто начнут постепенно сжимать кольцо, и нам тогда долго не продержаться.

Но самое отчаянное положение было у Вани Харчука. Он вжался в стену между входом в здание и левым окном и даже умудрился забросить внутрь гранату. Но заскочить вслед за ней не смог – тут же из правого окна его начали обстреливать из автомата. Командую своим: «Прикройте!». Бойцы ударили из всего, что было, по окнам, а я проскочил простреливаемый участок и тоже вжался в стену, только справа от входа. К несчастью, окна были затянуты мелкой металлической сеткой. Попробовали сбить их гранатами, но они от сеток отлетали, как мячики. Нас самих же осколками чуть не побило. Меня тогда в лоб своим же осколком ранило. Хорошо, что не сильно…

Мы с Харчуком забросили в дверь три гранаты и несколько шашек оранжевого дыма. Под прикрытием дыма бросились ко входу!.. И тут из клубов дыма, как из преисподней, выскакивает «дух» с «буром» и стреляет в меня практически в упор! Я даже видел пламя, которое из ствола вылетело! Достал его очередью из автомата. Он назад в дым завалился, а я опять отпрыгнул в простенок между дверью и окном.

Стало понятно, что внутри здания у «духов» ещё есть какие-то укрытия, раз мы гранаты туда забрасываем, а они потом живые оттуда выскакивают. Мы с Ваней решили попробовать выманить наружу ещё одного и, пробежав навстречу друг другу перед дверью, поменялись местами. Но «духи» на наш маневр не клюнули, даже не выстрелили. Стало понятно, что надо уходить. Побежали!..

И тут я увидел, как через сетку окна ствол винтовки высовывается! Выстрел!.. У меня от него разлетается радиостанция Р-148, вдрызг – пластмассовая фляжка, наполненная водой. Их одной пулей шарахнуло. Потом слышу клацанье затвора – и второй выстрел!.. Я находился к стреляющему спиной, а Ваня за мной бежал и прикрывал меня грудью. Пуля бьёт ему прямо в сердце! Я оттащил Ваню за угол. Из его сердца прямо на меня хлещет струя крови! Я ещё попытался его перевязать. Он прошептал: «Спасите, спасите…». И закостенел…

Я оказался отрезанным от основной группы и от связи – мою рацию разбило пулей. «Духи» вели по мне сосредоточенный огонь. Может быть, распознали командира. Я оставил тело Харчука между камнями у стены, снял с него разгрузку с магазинами и ринулся к своим. В этот момент меня наш пулемётчик Тургун Тураев чуть не застрелил. Его, конечно, в какой-то степени можно было понять. Когда я выскочил прямо на него, то представлял из себя страшилище, залитое кровью с головы до ног. Но, слава Богу, его пули меня не зацепили.

Я добрался до рации и доложил обстановку как она есть. Она была безрадостной. Конечно, я не кричал: «Спасите, помогите!». Так не принято. Но я говорил: «В двенадцати-пятнадцати метрах справа от меня находятся дома. Из них по нам ведут  прицельный огонь. С расстояния двухсот метров передо мной со ската гряды ведётся пулемётный огонь. Слева, со стороны сада, до меня долетают ручные гранаты». А в ответ услышал ответ исполняющего обязанности командира старшего лейтенанта Котовича: «Держаться, держаться, держаться!..». Как держаться? Чем держаться? Непонятно… Но держаться!..

Я дал команду бойцам менять огневые позиции: надо было, чтобы «духи» подумали, что нас больше, чем на самом деле. Какое-то время эта тактика давала свои плоды – «духи» держались на расстоянии. Но долго так продолжаться не могло. Во время перебежки Андрей Голендухин был смертельно ранен. Но он ещё тогда не потерял сознания. Хрипя, задыхаясь, проговорил: «Товарищ капитан… Стрелять не могу. Но… дайте… пустые магазины… Буду заряжать…». Он терял сознание, а очнувшись, брался за опустевшие магазины. Потрясающий парень!

Я и раньше участвовал в боях. И люди погибали. Но никогда мы не воевали так близко от противника. До него было всего пять метров. Я чувствовал, как они дышат, слышал, как они переговариваются. Страшнее всего было это близкое дыхание смерти в прямом и переносном смысле.

И хотя я делал всё, как положено, в то же время я ясно осознавал, что какая-то сила – военная фортуна или, уж не знаю, как это назвать, – вдруг стала направлять и оберегать нас. Вот я вижу, как на расстоянии пятнадцати метров из-за угла высовывается бородатая рожа и начинает палить в меня!.. И я слышу, как пули с чавкающим звуком впиваются в глинобитную стену в десяти-двадцати сантиметрах от меня! И после этого я опять жив! И иногда мелькала мысль: «Ну хоть одна пуля уже попала бы в «чердак», чтобы всё это для меня закончилось». А потом пришло определённое спокойствие. Бог есть. Он меня спасёт, потому что по всем сложившимся обстоятельствам это может сделать только Он!

К двенадцати часам дня положение наше стало отчаянным. Патронов почти не было. У меня оставался один магазин 7,62 мм – пулемётная «сороковка» к автомату АКМС – и две гранаты эргэдэ (РГД-5. Наступательная граната. – Ред.). Ребятам я сказал: «У нас есть всего один вариант, первый и последний: биться насмерть, как полагается».

Я не думал, что мои бойцы так влёгкую меня поймут. Смотрю – моментально начали себе на левую сторону груди к лямкам эрдэ гранаты привязывать. Почему именно так, можно догадаться… Ещё и пластырь медицинский у меня попросили, чтобы понадёжней прикрепить. Пластырь был намотан на круглую бобинку. Так они её из коробочки вытащили, друг другу передают. Какие-то разговоры деловые ведут, как будто они подшиваются (подшивают белый подворотничок на ворот обмундирования. – Ред.): дай-ка мне вот это, вот то.

Психологически это понятно: была безысходность, а я подсказал им хоть какой-то, но выход! До этого момента я всё-таки опасался, что могу потерять управление бойцами, и нас будут бить поодиночке. Слава Богу, что люди меня поняли и очень хорошо отреагировали. Мня они в этот момент тоже укрепили. Это была моя цементная, железобетонная основа на тот момент. Я понял, что «духи» нас не возьмут.

И тут на левом фланге началась интенсивная стрельба. Взрывы гранат, крики!.. Через кишащую «духами» «зелёнку» с боем к нам прорывались четверо десантников под командой моего друга, старшего лейтенанта Михаила Румянцева. Потом мне рассказывали, что он на командном пункте крикнул Котовичу: «Там в кишлаке Володька Сидельников с ребятами погибает!». На что Котович ему ответил, обращаясь к нему на «вы»: «Отставить! Во-первых, товарищ старший лейтенант, не Володька, а капитан Советской Армии Сидельников. А во-вторых, не погибает, а держит оборону и ведёт бой». Котович был из тех командиров, которые начальству докладывают: «Для меня нет невыполнимых задач». Но Миша всё-таки на свой страх и риск к нам пробился.

Я стоял за углом мечети и в первый момент не видел, как Миша Румянцев со своими бойцами из кустов выскочили на площадь перед мечетью. Им и в голову не приходило, что противник и впереди нас, и сзади. А батареи на единственной рации к тому моменту совсем сели, мы только криками могли с ними общаться. Они увидели, что мы ведём бой, и Румянцев влетел в мечеть через дверь. Я заорал во весь голос: «Мишка, ты куда?». Никак не предполагал, что он ломанётся прямо в мечеть под пули. Мои бойцы тоже начали дико орать: «Товарищ старший лейтенант, в мечети «духи»!..».

Пуля попала Мише Румянцеву ниже уха с одной стороны и с другой стороны ниже уха вылетела.  Убит он был в одну секунду…

И тут у меня, что называется, «снесло башню». Смерть Румянцева так меня потрясла, что я решил со связкой гранат ворваться в здание через дверь и там подорваться. В голове мелькнула мысль: «Может, сразу не убьют, успею несколько шагов внутрь сделать. Тогда взрывом «духов», точно, достанет». Я успел связать пластырем четыре гранаты в две связки, встал в полный рост и шагнул ко входу.

И тут началось невообразимое!.. Одни бойцы кричали: «Товарищ капитан, миленький, не надо!..». Другие: «Нет уж, товарищ капитан, вы нас сюда завели, вы и выводите!». Так продолжалось несколько минут, я даже препирался с ними. Но, в конце концов, мне пришлось вернуться.

Миша с бойцами принёс нам патроны – ящик калибра 7,62 к пулемёту и ящик 5,45 и гранаты. У одного из его солдат, Сафиуллина, была рация. В ответ на мой доклад о гибели Румянцева я услышал всё те же слова Котовича: «Держаться до последнего!». Состояние моё в тот момент описать невозможно: ком в горле, злость! Я опять взялся за старое. За гранаты…

И вдруг из-за дома справа неожиданно появляется старик верхом на ишаке. Это выглядело настолько нереальным, что мы все замерли. Получается, что старик своим появлением меня спас, потому что образовалась пауза и надо было решать, что делать дальше. Я дал своим команду прекратить огонь. «Духи» тоже стрелять перестали. Кстати, пока он был рядом с нами, снаружи по нам не сделали ни одного выстрела – боялись его зацепить. Наступила такая тишина – аж в ушах зазвенело!

Старик слез с ишака, привязал его к кусту и направился к нам. Выглядел он очень живописно: на голове белая чалма, благообразное лицо, белоснежная борода, длинная белая рубаха и безрукавка вроде жилетки. Под мышкой он держал свёрнутый в трубку молельный коврик. С нами был солдат-афганец, его звали Барат. Он сказал Валиеву по-узбекски, что это местный мулла.

Я через Валиева и Барата этому старику сказал: «Если надо, иди молись. И заодно объясни тем, кто засел в мечети, что пора им сдаваться, – они окружены». Старик внимательно Барата выслушал, покивал головой и, поднявшись с земли, где лежал с нами за камнями, пошёл к мечети.

Надо, конечно, принимать во внимание, что все мы были дети страны научного атеизма. Никакого особого пиетета ни к служителям культа, ни к культовым зданиям мы не испытывали. Воспользовавшись передышкой, мы начали перезаряжать оружие. Мулла вошёл внутрь мечети. Для этого ему пришлось переступить через тела афганского солдата и Миши Румянцева. Старик, похоже, дословно передал мой ультиматум. Из мечети раздались протестующие громкие выкрики. Мулла вышел и развёл руками. Барат перевёл: «В мечети засели шахиды. Они почти все ранены, один убит. Но оставшиеся не сдадутся».

Я снова связался по рации с Котовичем, доложил о переговорах. В ответ услышал уже привычное и неоригинальное: «Держаться!». Надо было что-то предпринимать самим.

В куче хозяйственного хлама мы нашли банку бензина, литра четыре. Мулле я объявил, что раз «духи» осквернили мечеть, превратив её в огневую точку, то мы, если они продолжат сопротивление, их подожжём. Через муллу передали требование отдать тела наших убитых. А в ответ услышали, что, если мы не уйдём, они начнут резать тела наших ребят по кусочкам и выбрасывать: сначала одно ухо, потом другое, потом и всё остальное. После этих слов в голове у меня словно что-то переключилось – с этого момента они для меня превратились в нелюдей, на которых не то что Женевская конвенция не распространяется, но и никакие другие правила ведения войны не должны действовать. Люди, которые с нами схлестнулись, не были настоящими солдатами, воинами. Они были уродами, для которых резать уши – это нормальный способ ведения войны. Для меня это был сигнал. Ну ладно, простой дехканин кровь за свою афганскую родину проливает. К таким отношение у нас было другое. Я сам, случалось, и перевязывал таких. Но эти были бандиты-нелюди, и поэтому кончили они все плохо.

Не хочу сейчас вспоминать, каким способом, но всё-таки мы заставили духов отдать тела наших убитых. Мулла вытащил за ноги убитого афганского солдата, подхватил Мишу Румянцева под руки и с трудом притащил к нам. Дед попросил меня не поджигать мечеть. Потом вздохнув, опустил голову. Он всё понимал. Кстати, после боя расстались мы с ним вполне мирно.

Канистра с бензином меня чуть не убила. Я отвинтил пробку, сунул внутрь бинт, зажёг и метнул канистру на крышу здания. Она ка-а-к взорвалась!.. И этот огненный шар пролетел у меня над головой с таким воем!

А глиняная крыша, разумеется, не горит! Бензин выгорает – и всё. «Духи» внутри кайфуют. Они поняли, что мы их никак достать не можем. Крыша не горит, решётки на окнах даже гранатами сорвать не можем, через дверь никак не войти… А нас тут ещё и снаружи со всех сторон долбят. Вся наша защита – заборчик из камня высотой в пятьдесят сантиметров. Дело идёт к вечеру, а мы ведь находимся в населённом пункте. Начало смеркаться. Докладываю Котовичу, а ответ всё тот же, идиотский: «Держаться любой ценой!».

Перед самой темнотой появились вертолёты. Мы забросили на крышу оранжевые дымы, чтобы обозначить противника, а себя обозначили двумя красными ракетами. Но вертолётчики обработали для профилактики подозрительные складки горной местности и улетели.

И тут в тылу у «духов», обстреливающих нас с противоположной стороны ущелья, мы увидели родные зелёные трассеры. Загрохотали разрывы агээсов (АГС. Автоматический станковый гранатомёт. – Ред.). Это прорывался к нам 3-й батальон 66-й мотострелковой бригады под командованием капитана Валеры Черкашина. Пришли они пешком, так как «духи» броню их сумели остановить. Наши тут же навели огонь артиллерии. Те «духи», которые нас окружали, быстро заткнулись и отвалили. А с теми, которые засели в мечети, мы быстро справились с помощью гранатомётов.

Из тринадцати человек нашей группы трое были убиты, семеро ранены. Нам очень повезло, что в мире нашёлся такой человек, как Миша Румянцев. Иначе уже к обеду все бы мы полегли. А он со своими бойцами взял и принёс нам патроны. И сам погиб, исполнив евангельскую заповедь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

После боя я был в состоянии, которое трудно назвать нормальным. Только что потерял лучшего друга… Раненые почти все… Андрей Голендухин, когда нас деблокировали, был ещё жив, я его сам в вертолёт заносил. Его довезли до медроты, и он умер там, бедный, от внутренней кровопотери.

Двоих оставшихся в живых «духов» я без раздумий застрелил. А что с ними после всего случившего надо было делать?.. Передать их афганцам? А это означает, что через несколько дней эти «героические воины Аллаха» наслаждались бы жизнью. А для меня жить, зная, что живут эти нелюди, было просто невозможно. Миша Румянцев домой в ящике поехал, Андрей Голендухин в ящике поехал, Иван Харчук в ящике поехал… Все остальные – по госпиталям, включая меня. И что?.. Эти будут гулять? Нет, я так не согласен.

Уже в Военно-медицинской академии я увидел прямое противоречие между тем, что мне приходилось делать на войне, и тем, чему нас учили. Уважаемые профессора нам говорили, что нельзя стать хорошим хирургом, если ты не являешься хорошим человеком. Но во время войны мне пришлось совершить столько ужасных поступков, о которых и вспоминать до сих пор страшно!

Я напрямую поговорил об этом со своим учителем, профессором Юрием Николаевичем Шаниным. Всеми уважаемый учёный, первый Главный реаниматолог Вооружённых сил Советского Союза, отец клинической патофизиологии. Мудрый и высоко эрудированный человек, он мне тогда ответил вопросом на вопрос: «А ты сам как считаешь?». Я сказал: «Эту задачу в это время и в этом месте нужно было кому-то выполнять. И я её выполнял». И он сказал мне: «Вот и правильно считаешь!». И я понял, что решение у этой проблемы должно быть естественным. Если бы после всех афганских событий мне было бы на всё наплевать – на мораль и нравственность, или если у меня появились бы патологические пристрастия, то это означало, что я стал моральным уродом. А если осмысление прошлого вызывает у меня беспокойство и волнует меня, то значит, что у меня совесть есть. Хотя я хорошо осознаю, что за свои поступки ответ мне придётся держать ещё и на Высшем Суде.

По всем законам войны в этом бою мы должны были все до единого погибнуть. Ведь противник численно превосходил нас в разы! Он превосходил нас в тактическом отношении, он превосходил нас по знанию местности. Двенадцать часов мы вели бой в полном окружении, да ещё и на два фронта. Мне до сих пор непонятно, как это я остался жив.

Сергей Галицкий

СТАНЬ УЧАСТНИКОМ

НАРОДНОГО ФИНАНСИРОВАНИЯ

ПРОДОЛЖЕНИЯ КНИГИ «ИЗ СМЕРТИ В ЖИЗНЬ…»!

(Перевод любой суммы на карту Visa Сбербанка №4276550036471806)

Более подробно, о чём именно рассказывается в 4-й томе книги «Из смерти в жизнь…», а также о других способах перевода денег, можно прочитать в блоге Сергея Галицкого: http://Blog.ZaOtechestvo.ru.

комментариев 30 »

  • саша

    Вечная слава героям, которые честно и с честью выполнили свой долг.

    Отзыв | 13.01.2010
  • Лана-Свет

    Спасибо, что организовали этот сайт. Низкий полон за память о павших, о ныне живущих наших защитниках, о героях с именами и о тысячах безымянных солдат и офицеров, не щадивших живота своего ради Родины!

    Это очень нужно и важно, что бы люди помнили и знал правду о ВОЙНЕ вообще и в частности об Афгане, может быть что-то изменится. Может быть молодое поколение начнёт осознавать, что не они, а поколения до них создавали славу России и русской доблести!

    Отзыв | 13.01.2010
  • Очень интересно… Сразу вспомнил свою войну…

    Отзыв | 13.01.2010
  • Сергей

    Даа, вы попали! А с Котовичем потом поговорил? Миша Румынцев из Нарвы? Про совесть — где-то попалась информация интересная: ты разговариваешь сам с собой, но ты не можешь этого сделать теоретически, значит ты говоришь с кем-то. Этот кто-то и есть Бог (высший разум). Значит твоя совесть и есть Бог! И если совесть тебе подсказывает — подсказывает ОН! С противником надо вести войну так, как он привык её вести, его же методами, методами устрашения! Они только такой язык и поймут, так что тебе себя корить не за что!!! А что живые остались — чудо конечно. Хотя, кому дано умереть от воды, от другого не умрет. Удачи тебе и долгих лет жизни!!!

    Отзыв | 13.01.2010
  • Герман

    Всё правильно.

    Отзыв | 13.01.2010
  • Юрий

    Читал и мурашки по коже бегали. Мысленно вернулся в свои армейские годы, в свою Руху, в свой Панджшер. А дальше… – не знаю что написать.
    Спасибо за ПАМЯТЬ. СЛАВА СОВЕТСКОМУ СОЛДАТУ!

    Отзыв | 13.01.2010
  • Володя!!! Друг!!!! Сто лет тебе здоровья тебе и твоим сослуживцам!!!!! Вечная память нашим павшим бойцам…

    Отзыв | 13.01.2010
  • Александр Тома

    Владимир Олегович!
    Тяжёлую школу жизни Вы прошли. Наверное, так было угодно Богу.
    Вечная память павшим ребятам.

    Отзыв | 13.01.2010
  • jelena

    «Мне этот бой не забыть нипочем,-
    Смертью пропитан воздух.
    А с небосвода бесшумным дождем
    Падали звезды».

    Звезда Мишки Румянцева упала в надежные, добрые руки Друга!
    Руки и сердце, сохраненные и согретые теплом этой звезды спасли сотни жизней.
    Руки эти золотые подарили жизнь сотням мальчишек.
    Сотням матерей вернули их сыновей.
    Сотням девушек — мужей.
    Сотням ребятишек – отцов!
    Талантливые руки Врача, милосердное сердце Человека — Володи Сидельникова! Спасибо тебе, Мишка!

    Светлый, чистый, добрый, открытый, веселый парень…
    В 25 лет он просто бросился спасать Друга, презрев правила и приказы, следуя лишь правилам и зову сердца своего … и спас, «живот свой положив за други своя»…
    Вечная ему память и низкий поклон!

    Мишка, ты слышишь?!
    «Выходит, и ты напоследок спел:
    «Мир вашему дому!»

    (Е.Невская. Одноклассница Миши Румянцева).

    Отзыв | 15.01.2010
  • сергей

    А немного спустя, 26 мая 1985 г., примерно там же, у реки Печдара, сражалась моя 80-я орр и разведка 317-го пдп. И, спасая нас, погиб мой друг Володя Задорожный, Славка Подлесный… Вечная память ребятам…

    Отзыв | 29.01.2010
  • Где найти слова… Владимир Олегович, скажите, как Вы смогли такое пережить, выжить и остаться Человеком? Преклоняюсь перед Мужеством русского солдата. Спаси Вас Господи!

    Слава воинам, павшим в боях проклятой войны! Вечная им память и вечный покой…

    Отзыв | 08.02.2010
  • Jelena Nevskaja

    Слово о Матери

    У замечательного русского писателя и военного врача В. Вересаева, есть потрясающий рассказ – «Марья Петровна». О матери погибшего солдата.

    «Душа сжалась в мерзлый, колючий комок, нельзя было глубоко вздохнуть, и некуда было деваться со своею тоской и ужасом. О, только бы одной, одной бы милости: чтобы очутиться около бесценного тела и чтоб целовать милую курчавую голову с крутыми завитками у висков, припасть губами к кровавым ранам, — «Скончался от ран…», «Скончался от ран!» — и плакать, плакать, насмерть изойти слезами».

    Материнское горе неизбывно, неисчерпаемо. Но Материнское сердце – особое! Странным образом помещаются в нем и скорбь вселенская и любовь безграничная.

    «О сыне своем плакала, обо всех этих искалеченных людях. И… не было в душе злобы. Было ощущение одного общего, огромного несчастья…».

    27 лет прошло с того февраля, когда погиб в Афганистане наш одноклассник Миша Румянцев. Прошло больше, чем прожил Мишка. А прожил он всего 25 лет. Наши сыновья сегодня гораздо старше.

    И все эти 27 лет, мы, одноклассники, два раза в год обязательно собираемся за гостеприимным столом любимой наши тети Зины, Мишиной мамы. 14 февраля — день геройской гибели и 14 августа – день его рождения. Иногда нам говорят: «Зачем вы ходите к ней, зачем бередите душу?!» Но мы продолжаем ходить и с каждым годом все больше убеждаемся, как нужны эти встречи для Матери! Как нужны они для нас! Как нужны они для Памяти! Мы вместе вспоминаем Мишку, вместе смеёмся, в который раз обсуждая его проделки, вместе плачем и горюем о нем.

    И все эти годы рядом с тетей Зиной Володя Сидельников, Мишин друг. И все эти годы сердце его болит, скорбит и молится о Друге, подарившем ему Жизнь в том бою.
    Звонками и приездами, мыслями и душою — всегда рядом. И когда в этом феврале корреспондент спросил тетю Зину, что значит для нее Владимир, как она к нему относится, она удивилась — как объяснить? «Он сын мой!» Как можно относиться к сыну? Любить, понимать, журить и прощать, ждать… Их отношения – отдельная тема для разговора. Несколько лет назад я стала невольной свидетельницей сцены, которой все сказано – полковник Сидельников, стоя на коленях, целовал благодарно больные, распухшие колени милой нашей т. Зины, своей названной матери.

    Идут годы. Никто не в силах остановить Время. Казалось, должно бы забываться, житейское море… А нас за столом становится с каждым годом все больше… Два года назад, два Мишиных боевых друга, через местную газету, нашли нас. И один из них, Сергей Пиккарайнен, приехал, чтобы поклониться Матери и передать ей Мишины афганские записные книжки, которые он бережно хранил все эти годы. Теперь он наш друг!

    Когда праздновался юбилей Рязанского Высшего Военно-Десантного училища, Мишины однокурсники связались с местными ребятами-десантниками и поручили им возложение венков на Мишиной могиле. Так наши ряды пополнились новыми друзьями! В этом году неожиданный звонок из Украины – ещё один Мишин военный друг, Сергей Шишкин, нашел Зинаиду Михайловну…

    У многих из нас уже нет матерей. И теплоты её материнского сердца хватает на всех! Она любит нас так, как любить могут только матери – такими, какие есть, со всеми нашими недостатками и достоинствами. Оправдывает и защищает! Все время интересуется, где мы, как мы, как дети и уже внуки наши…

    И все мы, и одноклассники, и ребята-десантники, которые никогда не знали Мишку, искренне платим ей тем же и стараемся заботиться о ней, помогать ей, поддерживать, кто как может.
    Кто-то отвозит на дачу, кто-то каждый год расчищает от снега дорожку к могиле сына, кто-то помогает приобрести дрова, кто-то купить холодильник, кто-то построить душ на даче, кто-то построить теплицу и отремонтировать дом…

    Спасибо за пироги, спасибо за заботу, спасибо за то, что ты есть у нас, милая, милая наша мама Зина! Многая лета!!

    Вечная память Мише!

    Елена Невская, одноклассница Михаила Румянцева

    Отзыв | 30.04.2010
  • Валера

    Мурашки по спине от прочитанного…

    Отзыв | 12.06.2010
  • Далер

    Редко приходилось плакать, а тут слезы сами идут и идут… Спасибо Вам, товарищ полковник, и вашим бойцам! Слава Вам, и Вечная Слава погибшим М. Румянцеву, И. Храчуку, А. Голендухину!!!

    Здоровья и долгих лет Зинаиде Михайловне- МАМЕ ЗИНЕ!!!

    Старшина РР 350 ПДП. 1983-1985гг.

    Отзыв | 16.12.2010
  • Deniss

    А Михаил Румянцев случайно не в Таллине похоронен? Если да, то с кем можно связаться?

    Отзыв | 21.12.2010
  • Ком в горле!

    Отзыв | 12.04.2011
  • Евгений

    Горжусь и преклоняюсь!

    Отзыв | 24.09.2011
  • На основе этого очерка отец доктора, писатель Олег Васильевич Сидельников, написал повесть. Это было первое художественное произведение о войне в Афганистане. Эпиграфом к ней была стихи Бориса Кинера
    Труба, труба, труба трубит,
    Труба трубит отбой:
    «Все по домам!» — а ты убит,
    К чему спешить домой?
    Вдове ты передай привет
    Да ленту от клинка.
    Ты не был дома восемь лет,
    Вдове не привыкать.

    Итак, на будущей войне
    Тебе не воевать,
    Не мчаться рысью на коне,
    В дерьме не ночевать.
    Тебя зароют, бог с тобой,
    В аббатских парниках,
    Чтобы пошел на перегной
    Орденоносный прах.

    И пусть труба себе трубит,
    Зовет кого-то в путь;
    А у тебя семь дыр в груди,
    Ты можешь отдохнуть.
    Хоть пролетела жизнь, как дым
    За золотой трубой,
    Зато правители горды, —
    Они горды тобой.

    А то, что жизнь свою домой
    Ты не сумел сберечь –
    Мортира старая виной
    Да глупая картечь.
    Но кто орал: «Вперед, смотреть
    И не смотреть назад!»?
    Что жрет свою добычу смерть –
    Кто в этом виноват?

    И крест уже твой в землю врос,
    И разрослись кусты,
    Но не решен пока вопрос,
    За что сражался ты.
    За что еще один мертвец
    Пошел на корм червям?
    Чтобы усвоить наконец:
    За что сражаться нам…

    Отзыв | 26.09.2011
  • kudaiberdy

    Вспоминаю М. Румянцева, командира нашей 1-ой роты, и знаю, что по другому он поступить не мог. Геройский был парень! Я «дембельнулся» в ноябре 1982 года, а через несколько месяцев ребята с роты написали, что в одном бою погибли Румянцев М., Харчук И., Голендухин А. Переписываюсь с участником этого боя Сафиуллиным Рафаэлем. Он тоже описал мне, как это было. Вечная Слава Героям!

    Отзыв | 25.04.2012
  • Александр

    Владимир Олегович, спасибо вам и вашим погибшим товарищам! Всё правильно (там) сделал полковник!!!

    Отзыв | 08.07.2012
  • Павел (Тибет)

    Я слышал эту боевую историю от Владимира ещё в 1983 году в Самархеле (городок советников и специалистов под Джелалабадом). Всегда задавался вопросом: ну зачем капитану медицинской службы ходить старшим группы на боевые задания? Скажу одно… Владимир Сидельников — офицер и джентльмен ! Хотел узнать: орден Красного Знамени — за этот бой?

    Отзыв | 28.01.2013
  • Джамиль

    Почет и уважение бойцам, прошедших ад войны. Низкий поклон матерям, воспитавшим достойных сыновей!

    Отзыв | 06.03.2013
  • Талгат

    Cоветская Армия — легендарная Армия! Жаль, что так бездарно развалили Союз и великую дружбу народов СССР.

    Отзыв | 29.03.2013
  • Жека

    Слава живым героям! Вечная память погибшим…

    Отзыв | 30.05.2013
  • Жека

    Владимир Олегович, я тоже не осуждаю Ваш поступок и считаю, что Вы поступили правильно.

    Отзыв | 30.05.2013
  • Просто военный

    Читал и восхищался, переживал очень. Слезы как-то сами навернулись на глаза… Вечная память ребятам!

    Отзыв | 10.02.2014
  • Бахтиёр

    Здравствуйте Владимир Олегович !

    Вы служили на БАМе, Амурская обл. Селемджинский район (кажется)?
    Я Исмаилходжаев Бахтияр служил там медбратом.

    В любом случае , здоровья Вам.

    Отзыв | 11.08.2015
  • Роман

    Имя Андрея Голендухина, будет носить общеобразовательная школа № 17 города Челябинска.
    Андрей помним тебя и гордимся, друг.

    Отзыв | 27.04.2016
  • Ruslan

    Первая демонстрация малогабаритного гранатометного комплекса «Бур» состоялась осенью 2013 года.
    Otkuda on v Afgane?!

    Отзыв | 04.01.2017
  • Здравствуйте, Руслан! Здесь идет речь об английской винтовке Lee Enfield образца 1895 года. Её упрощенное название «бур».

    Отзыв | 05.01.2017

RSS-лента комментариев к этой записи. Адрес для трекбека

Ваш отзыв




Они защищали Отечество. 2010-2018 | Design: Дизайн Проекты

Авторизация
*
*
Регистрация
*
*
*
Пароль не введен
*
Для ускорения обработки заказа и подсчета стоимости доставки, указывайте пожалуйста полный адрес с индексом и получателем. Ваш адрес не будет виден никому из посторонних. (Поле необязательно)

Генерация пароля