С 3 по 5 декабря этого года я почти целыми днями проводил беседы со школьниками в музее ОНИ ЗАЩИЩАЛИ ОТЕЧЕСТВО. Накануне, 1 декабря, мне позвонили и настоятельно попросили провести беседы именно на эту тему. О новом памятном дне в государственном календаре я услышал вообще в первый раз, материала не было никакого. Но просьба была такая настойчивая, что я согласился. И начал готовиться.

Сразу стал искать, что же это за день? Выяснилось, что начале ноября 2014 года Президент Российской Федерации Владимир Путин подписал закон об установлении новой памятной даты – Дня неизвестного солдата. Он будет отмечаться ежегодно 3 декабря. В документе сказано, что «этим законом увековечивается память, воинская доблесть и бессмертный подвиг российских и советских воинов, погибших в боевых действиях на территории страны или за ее пределами, чье имя осталось неизвестным».

Основанием для установления памятной даты именно в этот день стали события 3 декабря 1966 года. Тогда в честь 25-й годовщины разгрома немцев под Москвой прах неизвестного советского солдата был перенесен из братской могилы советских воинов, расположенной на 41-м км Ленинградского шоссе, и захоронен в Александровском саду у стен Кремля. Через несколько месяцев 8 мая 1967 года в этом месте был открыт мемориальный архитектурный ансамбль «Могила неизвестного солдата» и зажжен Вечный огонь.

Я задумался: а почему вообще возникла сама идеи установления нового памятного дня? Мне кажется, дело в том, что до сих пор на территории России и за её пределами остаются лежать непогребенными безвестные останки многих наших воинов, сражавшихся за Родину. Если говорить о Великой Отечественной войне, то точных данных о количестве пропавших без вести нет ни у кого – ни у нас, ни у немцев. А те данные, которые приводятся в различных источниках, различаются на сотни тысяч.

По официальным советским данным пропали без вести и попали в плен более трёх миллионов военнослужащих, а вернулись из плена 1 836 000 человек (эта цифра относительно точная). То есть судьба почти полутора миллионов советских солдат и офицеров неизвестна. Поисковые отряды до сих продолжают поиск останков павших и устанавливают личность тех, у кого удаётся найти документы. Но, если смотреть правде в глаза, установить личность погибших удаётся лишь в единичных случаях.

Я вспомнил, что у меня самого есть родственник, который пропал без вести. Это дед моей жены Вильдан Абдрашитов. Последнее письмо домой он отправил из-под Ленинграда в августе 1941 года. А уже в сентябре его жена получила извещение, что он пропал без вести. И я вижу, что в душах его родных до сих пор осталась незаживающая рана. Они пытаются узнать хоть что-то о его судьбе. Но никаких сведений ни из военных архивов, ни от сослуживцев получить не удалось. Получается так: ушёл человек из дома на войну и сгинул без следа. Это очень страшно… Кстати, у меня есть мои знакомые, которые после упорных личных поисков всё-таки нашли места захоронения своих близких. Один из них недавно собрал своих друзей и повез в Новгородскую область к братской могиле, где был похоронен его дед.

Я думаю, что именно это и стало одной из причин создания мемориала «Могила Неизвестного солдата» у Кремлевской стены в Москве. Теперь те, кто так и не сумел ничего узнать о военной судьбе своих родных, имеют возможность поклониться подвигу неизвестного солдата, и в его лице отдать дань памяти всем погибшим, чья судьба и имя неизвестны.

Тут я задал себе вопрос: а что было в Афганистане? Нашёл такие данные: за время боевых действий на территории Афганистана с 1979 года по 1989 год попало в плен и пропало без вести 417 советских военнослужащих (из них 130 были освобождены до вывода советских войск из Афганистана). То есть неизвестна судьба около 300 военнослужащих. Думаю, что такое относительно небольшое количество пропавших без вести связано, прежде всего, с тем, что советская армия воевала в Афганистане очень организовано и, как правило, своих не бросали.

Закономерно встал следующий вопрос: а сколько пропало без вести в Чечне? Оказалось, что там трагедия начала Великой Отечественной войны повторилась снова, хотя и не в таком огромном масштабе. По официальным данным в Первой чеченской военной кампании пленных и пропавших без вести было 1 231 человек.

Особой проблемой стало большое количество неопознанных тел погибших при штурме Грозного в январе-феврале 1995 года. Было даже принято решение на базе Центральной лаборатории медико-криминалистической идентификации в Ростове организовать опознание этих тел. От Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга работу по идентификации возглавлял Игорь Анатольевич Толмачев. Я лично с ним беседовал. Тогда со всей страны в Ростов съехались родные и близкие тех, кто пропал без вести, с надеждой найти своего сына. И полковник Толмачёв мне сказал, что на работу они без стакана с утра не ходили. Это не из-за тел погибших – судебные медики трупов не боятся. Оказалось невыносимо видеть страдания родственников, которые в начале бродили прямо по палаткам и осматривали обезображенные тела в надежде узнать своего сына. И именно профессор Толмачёв мне сказал, что со своей задачей они не справились – подавляющее большинство тел было позже захоронено под номерами…

Вторая чеченская кампания (началась в 1999 году) проходила уже значительно более осмыслено. Поэтому пропавшие без вести исчислялись несколькими десятками. А во время пятидневной войны в Южной Осетии в августе 2008 года пропавших без вести среди российских войск было только 3 человека. Со стороны грузинских войск всё было наоборот – грузинские военные бросили почти всех своих погибших. Всем, кто там был в августе 2008 года, на всю жизнь запомнился жуткий трупный запах, который стоял повсюду. Когда боевые действия закончились, эвакуацией тел погибших грузинских военных занимались священники Грузинской Православной церкви, которые на небольших рефрижераторах ездили по местам боев и собирали тела.

Почему же этот вопрос вообще является таким важным? Я для себя получил ответ на него, прочитав запись в своем блоге от матери погибшего в Чечне матроса морской пехоты. Под рассказом о бое под селением Тезен-Кала (февраль 2003 года) она оставила такой комментарий: «В этом бою погиб мой сын Иван Б. Прошло 8 лет, но нам, родным, мало что известно, никто ничего не говорил. Спасибо всем, кто не струсил и вынес наших дорогих сыновей, мужей, братьев, и мы смогли похоронить их дома».

И вот ещё что поразительно: уверенность в том, что их не бросят, даже если они погибнут, имеет огромное значение для самих бойцов! Я знаю это от солдата ВДВ Викторая Емолкина и генерал-майора медицинской службы Владимира Сидельникова. Им в Афганистане довелось испытать ужас плена, из которого они почти сразу спаслись. Владимир Сидельников рассказывал мне, что когда его оглушили ударом приклада по голове, и он очнулся уже в плену, то одна из первых мыслей была такая: если он погибнет в плену и тело его не найдут, то свои ведь могут посчитать его предателем! А Виктор Емолкин говорил, что когда он оказался среди душманов с гранатой без кольца в руке, то очень испугался, что если он подорвётся вместе с душманами и тело его не найдут, то товарищи могут подумать, что он ушёл к душманам добровольно.

Очень давно установлена прямая связь между отношением к телам своих погибших товарищей и боеспособностью подразделения. В тех подразделениях, где практически любой ценой вытаскивают своих, боеспособность очень высокая. А там, где тела своих бросают, люди часто просто панически бегут с поля боя. Отрицательный недавний пример – действия грузинской армии в августе 2008 года при наступлении российских войск на город Гори. Тогда около 400 российских десантников (две батальонно-тактические группы из 76-й дивизии ВДВ на «алюминиевых танках» БМД-1) обратили в паническое бегство 1-ю пехотную бригаду грузинской армии. В этой бригаде на тот момент было более трех с половиной тысяч отлично подготовленных американцами и прекрасно вооруженных бойцов. Герой России полковник Андрей Красов говорил мне, что сам просматривал трофейные журналы личного состава этой бригады и интересовался, когда солдатом был подписан контракт. Большинство солдат 1-й пехотной бригады подписали контракт в 2003-2004 годах. То есть к 2008 году это были уже опытные подготовленные бойцы. Но, несмотря на подавляющее преимущество в личном составе и вооружении, грузинские военные бежали, бросив почти всех своих погибших.

Есть и особый, прямо противоположный, пример. Перед отправкой в Чечню в январе 1995 года морские пехотинцы дали взаимную клятву: «Домой возвращаются все: живые, раненые и погибшие». И они эту клятву исполнили. Так, например, в бригаде морской пехоты Северного флота погиб 81 человек. И все они были похоронены с воинскими почестями. То же самое и на других флотах.

В название этой записи я вынес слова из песни Владимира Высоцкого из песни «Он не вернулся из боя». Я сам долго относился к этим словам как к поэтическому образу, имеющему только символический смысл. Однако недавно я убедился, что это не так: погибшие реально помогают выжить живым.

Одна удивительная история произошла в 2003 году под Тезен-Калой в Чечне. Тогда рота морской пехоты Каспийской флотилии под командованием майора Лебедева попала в засаду боевиков. В самые первые минуты боя погиб разведчик. Он был двухметрового роста, весил больше ста килограммов. И хотя уходить от преследования боевиков ночью зимой в горах с таким грузом было очень тяжело – тело парня с трудом могли нести только шесть человек – его не бросили. (Морпехи после этого воевали с боевиками два дня. Всего за это время погибли шестеро, несколько были ранены. Но вынесли абсолютно всех!) Через несколько часов после первой засады морские пехотинцы снова попали в засаду! По ним открыли огонь практически в упор, со ста метров. Майор Лебедев оказался на земле рядом с телом разведчика. И Лебедев мне рассказал, что все пули, которые предназначались ему, приняло на себя тело разведчика. Получается, что матрос, уже мёртвый, так спас своего командира. Это именно о нём, своём сыне Иване, написала мать в моём блоге.

А другая история случилась совсем недавно у нас под Петербургом, в Красном селе. Там во время Великой Отечественной войны шли жесточайшие бои. Мой знакомый священник Димитрий Василенков (он живёт в Красном Селе) часто проходил по дороге с остановки домой мимо киоска, где продавали всякую мелочь: кассеты, диски, книги. Работала там женщина несчастной судьбы. Инвалид, с несложившейся семейной жизнью… Отец Димитрий говорил, что часто покупал у неё что-нибудь, чтобы как-то поддержать ей торговлю. И вот однажды она остановила его и рассказала страшную историю. Отчаявшись от тяжёлых жизненных обстоятельств, она решила покончить жизнь самоубийством. Но как только она приняла это жуткое решение, она увидела перед собой трёх солдат в форме времён Великой Отечественной войны. И солдаты ей сказали: «Что же ты делаешь?!. Мы погибли, чтобы ты жила. А ты что задумала?». Женщина отказалась от своего страшного замысла и теперь подаёт записки на панихиду об упокоении душ этих солдат – она знает их имена.

Когда я начал проводить первую беседу со школьниками, то переживал: а будут ли вообще школьники меня слушать? Но свидетельствую: за три дня в музее на беседах побывали больше трёхсот ребят. И слушали все. Только один спортивного вида парень демонстративно просидел всё время с наушниками в ушах, также демонстративно уткнувшись в планшет. Он вообще выглядел каким-то изгоем в классе: выходил один, последним и, глядя исподлобья, буркнул мне «До свидания». Так что не всё потеряно, как нам иногда кажется. Всего лишь один из более чем трёхсот…